Личное знакомство Горького и Арагона носило достаточно официальный характер: Арагон был в доме Горького в 1932 г., принимал участие в работе Первого Всесоюзного съезда советских писателей в 1934 году и был в числе приглашенных на правительственный банкет, проходивший — на даче Горького в Горках. Однако на протяжении многих лет Арагон возвращался к образу Горького в своих статьях, очерках и воспоминаниях, а также в романе «Гибель всерьез», где Арагон занялся поисками новых форм реализма и не мог, естественно, не вспомнить, как он пришел к реализму в 1930-е годы. При жизни Горького Арагон писал о нем, пожалуй, только в связи с Первым всесоюзным съездом советских писателей (От Геркулеса до Арсена Люпена// L'Humanité. 27 août 1934, № 3038). Однако позднее, после смерти Горького, свидетелем которой он был, Арагон оставил достаточно подробные воспоминания о дне смерти Горького 18 июня 1936 года, причем в целом ряде произведений самых разных жанров: от романа до очерков - «Дни Горького» (1936), «Молодые люди» (1955), «Гибель всерьез» (1965), «1936» (1977), а также описание церемонии прощания с телом Горького 19 июня в Колонном зале Дома Союзов («Дни Горького», 1936) и рассказ о похоронах Горького 20 июня (роман «Гибель всерьез», 1965). По поводу этого романа Арагон писал: «Эта книга вызвала наибольшее число кривотолков» (Aragon L. La mise à mort. Paris: Gallimard. 1993. P. 502). «Литературная пресса в Советском Союзе очень плохо приняла этот роман в 1965 году» (Aragon L. L'Oeuvre poétique. Т. VII. P., 1977. P. 127). Действительно, роман оказался одним из первых произведений Арагона, попавших в специальное хранение и закрытых для широкой публики, не говоря уже об отсутствии перевода, который вышел лишь в 1998 году. Причина кроется не только в ревизии Арагоном принципов социалистического реализма, но и в особенностях изображения им похорон Горького. Создавалось впечатление, что, раздвигая границы реализма, Арагон развенчивает не только метод, но и его основателя. Однако роман в целом противоречит такому выводу. Арагон не видит в Горьком создателя особого метода. Более того, Горький для Арагона — не столько начало нового реализма, сколько продолжение, может быть, завершение русской классической традиции.
Это существенная ревизия художественно-эстетических взглядов Арагона, с 1930-х и вплоть до 1960-х пропагандировавшего ценность метода «социалистического реализма».
Торжественность и пышность похорон Горького в первой главе романа Арагона («Венецианское зеркало») приобретает символическое значение: «Толстой, Чехов и вот теперь он… Он был носителем исконно русского духа, народных традиций и считал себя как бы связующим звеном» (Арагон Л. Гибель всерьез. М.: Вагриус, 1998. С. 46. Далее в тексте страницы указаны по этому изданию – сокр. ГВ).
Арагон пишет в романе «Гибель всерьез», что «Горький всегда к нам тепло относился» (ГВ, 42) Это отношение связано с женой Арагона ЭльзойТриоле, получившей из рук Горького путевку в литературу. Эльза Юрьевна Триоле (ElsaTriolet, ур. Каган, 1897-1970, в других источниках г. рожд. 1896) — сестра Л.Ю. Брик, писательница, детство и юность которой прошли в Москве. В 1918 г. она эмигрировала во Францию, выйдя замуж за Андре Триоле.
В 1923 г. в Берлине В. Шкловский (в 1916 г. он работал в журнале Горького «Летопись»; см. Шкловский В. Жили-были. М., 1964. С. 275) показал Горькому свой роман «Zoo. Письма не о любви, или Третья Элоиза» и Горький заинтересовался письмом героини (Э. Триоле), которое Шкловский использовал в тексте романа без изменений. Э. Триоле пишет по этому поводу:
Это роман в письмах, в который вошло несколько моих писем, одно из них, о Таити, и есть то письмо, которое Шкловский показал Горькому. Возможно, что писем было больше, но в книгу они не вошли, т.е. ни те, что напечатаны, ни остальные, не были предназначены для печати» (АГ-8. С. 396).
Горький нашел, что эти письма отмечены печатью несомненного литературного дарования и настоял на встрече с Эльзой с тем, чтобы внушить ей мысль о необходимости самой писать романы (так появились на свет романы «На Таити». Л.: Атеней, 1925; «Земляничка». М.: Круг, 1926; «Защитный цвет». М.: Федерация: Круг, 1928). По приглашению Горького Э. Триоле приехала погостить к нему в Сааров в 1923 году, где и передала ему рукопись романа «На Таити». В.М. Ходасевич вспоминает о приезде Эльзы в Сааров: «Как-то весной к нам в гости в Сааров приехал из Берлина с художником Натаном Альтманом и Эльзой Триоле Шкловский. Эльзу никто из нас не знал еще. Знаменита она была тем, что была на Таити и была сестрой Лили Брик. <…> К этому времени нам уже было ясно, что Шкловский тяжело болен безответной любовью к Эльзе, которая позволяла ему «болеть», но относилась к этому с раздражением» (Ходасевич В.М. Портреты словами. М., 1987. С. 157).
В начале своей литературной деятельности писала по-русски. Первая книга Э. Триоле «На Таити»— вышла в 1925 г. (изд-во «Атеней»). В следующем году вышла ее автобиографическая книга «Земляничка» (изд-во «Круг», 1926). По поводу этих двух произведений Э. Триолевела переписку с А. М. Горьким. Триоле много переводила с французского на русский (в частности, «Базельские колокола» Л. Арагона, роман Л.-Ф. Селина «Путешествие на край ночи» и др.), перевела на французский язык многие произведения русских поэтов и писателей, в том числе В. Маяковского, пьесы А. П. Чехова и др. С 1938 г. Э. Триоле пишет на французском («Bonsoir, Therese», 1938). За сборник рассказов «За порчу сукна штраф 200 франков» была удостоена Гонкуровской премии (1945)
Переписка Горького с Э. Триоле была опубликована вVIII томе серии «Архив А.М. Горького» «Переписка А.М. Горького с зарубежными литераторами». В примечаниях известный специалист по французской литературе, академик Российской Академии наук, А.Д. Михайлов, готовивший раздел переписки Горького с Эльзой Триоле, приводит выдержки из писем Эльзы Триоле, присланных ему в связи с подготовкой публикации этой переписки. В частности, о своих неоднократных встречах с Горьким она вспоминает: «Я встречалась с Алексеем Максимовичем в Берлине, и жила у него в Саарове под Берлином в 1923—24... Позднее встречалась с Горьким в Москве, обедала у него с Арагоном. Он всегда был со мной ласков и внимателен» (письмо от 14 марта 1957 г.). В личной библиотеке А. М. Горького хранится экземпляр книги Э. Триоле «Земляничка» (1926, издательство «Круг») с надписью: «С величайшей робостью. Эльза Триоле. Париж. Июнь 26 года». В Архиве А. М. Горького хранятся присланные Э. Триоле фотокопии писем А. М. Горького к ней и Виктору Шкловскому.
Интересно, что в письме Эльзе о Таити Горький делится своей любимой мыслью о различии Востока и Запада: «Наблюдения над жизнью туземцев должны бы усилить мысль о нелепице жизни вообще,— вспомните, что пессимизм возник на Востоке, в жарких странах, в духоте, в условиях, не требующих особенных усилий и борьбы за существование. Север активнее Востока: боги скандинавов буйные драчуны, они постоянно спорят с так называемыми «законами природы», т. е.— со стихиями. Вот, на мой взгляд, остов, стержень рассказа. Из этого не следует, что в нем надо философствовать, а следует лишь одно: надо иметь в виду эту философию. Она для Вас — высота, с которой Вы лучше увидите окружающее. Ведь все дело, вся тайна искусства: видеть лучше и больше, чем другие» (Переписка А.М. Горького с зарубежными литераторами. М., 1960. С. 394).
Запомним мысль Горького о том, что тайна искусства: «видеть лучше и больше, чем другие». Этот совет, данный Э. Триоле в 1923 г., со временем приобрел для Горького иной смысл, потеряв былую актуальность: «Горький не хочет видеть, но он видит», - писал Р. Роллан в 1935 г. (МД, № 5, 182). Позднее, уже в 1965 г., подводя итог собственных литературных трудов, Арагон напишет о том, что можно «видеть и не понять» - и в этом вся тайна «социалистического реализма»: «За долгую жизнь мне не раз случалось быть очевидцем событий, которые поначалу не казались чем-то особенно значительным. И когда позднее я постигал их смысл, то чувствовал себя простофилей: ведь видеть и не понять — все равно, что не видеть вовсе. …Я только и видел, что роскошные, отделанные мрамором и украшенные скульптурами станции метро. Вот и толкуйте после этого о реализме. Факты бросаются в глаза, а вы отворачиваетесь от них с прекраснодушными суждениями... Такая нескладная штука жизнь. А мы все тщимся найти в ней смысл. Все тщимся... Наивные люди» (ГВ, 41).
В 30-е годы, когда Э. Триоле перестали печатать в СССР, она также пыталась прибегнуть к помощи Горького. В частности, она обращалась к нему с просьбой помочь опубликовать в «Красной нови» ее повесть «Ожерелье» (в 1934 г.). Тем не менее, ее произведения, за исключением переводов (романов Арагона, Селина), так и не появились больше в печати того времени. «Сжав зубы», Э. Триоле решила «писать по-французски и для французского читателя» (Preface au mal du pays (1966) //Triolet E. Le Rendez-vous des étrangers. O.R.C. T. 27. P., 1967. P. 15). Именно так она ответила И. Бунину, упрекавшему ее в том, что она предала свой язык. В 24-м письме романа «Zoo» В. Шкловский сожалел о быстрой «европеизации» своей подруги: «Каждая страна имеет свою культуру, и ее нельзя взять иностранцу… Аля, прости мне мою нерадостную любовь; скажи, на каком языке скажешь ты последнее слово, умирая?» (Шкловский В. Цоо, или Третья Элоиза. Геликон. Берлин, 1923. С. 89. Заглавие книги – анаграмма имени Эльзы Триоле).
Арагон считал, что интересом к нему Горького он был обязан в большой степени жене: «Горький любил Омелу (Э. Триоле, в романе «Гибель всерьез» - М.А.). И, наверное, поэтому, хоть и не читал по-французски, благосклонно относился ко мне. Не знаю, что ему обо мне говорили, может, он слышал о моем «обращении» в реализм, на эту тему в свое время писали в русских газетах. Но его дружба с Омелой началась задолго до моего знакомства с ним… Это было в двадцатые годы» (ГВ, 33).
Как Горький относился к творчеству самого Арагона, ставшего в 1934 г. автором романа «Базельские колокола», переведенного на русский язык Э. Триоле, мы знаем, в частности, благодаря М. Кольцову, упомянувшему в своей книге, что Горький в марте 1936 г. «хвалил прочитанные им книги Фейхтвангера, Арагона, Шолохова» (Кольцов М. Буревестник. Жизнь и смерть Максима Горького. М., 1938. С. 93).
В Заключительной речи 1 сентября 1934 г. на Первом всесоюзном съезде советских писателей Горький назвал имя Арагона в числе «представителей радикальной, антифашистской интеллигенции»: «В нашей среде присутствуют представители почти всех литератур Европы. Магнит, который привлек их в нашу страну, — не только мудрая работа партии, разума страны, героическая энергия пролетариата республик, но и наша работа. В какой-то степени каждый литератор является вождем его читателей,— я думаю, это можно сказать. Ромэн Роллан, Андрэ Жид имеют законнейшее право именовать себя «инженерами душ». Жан-Ришар Блок, Андрэ Мальро, Пливье, Арагон, Толлер, Бехер, Нексе- не стану перечислять всех – это – светлые имена исключительно талантливых людей, и все это — суровые судьи буржуазии своих стран, всё это люди, которые умеют ненавидеть, но умеют и любить» (Горький о литературе. М., 1935. С. 404).
В 1935 году в статье «Литературные забавы» Горький упоминает имя Арагона («Не печатают стихов Арагона») в подобном же сугубо прагматическом контексте: «Наша страна является магнитом для всех сил, способных искренно работать в направлении коренного изменения мира… События требуют от нас более внимательного отношения к тем людям, которые могут оказаться разнообразно и глубоко полезными делу «последнего и решительного» боя, делу окончательной, всемирной победы пролетариата» (27, 273). Арагон был к тому времени автором поэм «Красный фронт» (за которую его привлекли к суду во Франции) и «Ура, Урал!», написанной по следам поездки на Урал в 1934 году. В 1927 г.Aрагон вступил в ряды французской компартии, в 1928 г. познакомился с Маяковским, чья эстетика оказала решающее влияние на новый поэтический стиль Арагона, постепенно размежевавшегося со своими бывшими друзьями и единомышленниками сюрреалистами.
Литература:
Арагон Л. Гибель всерьез. М.: Вагриус, 1998.
Горький о литературе. М., 1935.
Кольцов М. Буревестник. Жизнь и смерть Максима Горького. М., 1938.
Переписка А.М. Горького с зарубежными литераторами. М., 1960.
Шкловский В. Жили-были. М., 1964.
Шкловский В. Цоо, или Третья Элоиза. Геликон. Берлин, 1923.
Ходасевич В.М. Портреты словами. М., 1987.
Aragon L. La mise à mort. Paris: Gallimard. 1993.
Aragon L. L'Oeuvre poétique. Т. VII. Paris, 1977.
Triolet E. Le Rendez-vous des étrangers. O.R.C. T. 27. Paris, 1967.